Немало документов об истории этой обители хранится в сызранском филиале Центрального государственного архива Самарской области (ЦГАСО). Начиналось все в 1856 году. В северо-восточной части города на участке земли, условно ограниченном нынешними улицами Советской, Володарского, Карла Маркса и переулком Некрасовским, обосновалась община сестер-келейниц. Деньги на строительство жилых помещений для будущих инокинь пожертвовала купчиха Татьяна Степановна Извощикова. Надо отметить, что немалое содействие общине оказывал наместник Сызранского Вознесенского мужского монастыря архимандрит Августин.
“По смерти мужа своего Якова Ивановича, оставшись бездетною, избыток своего состояния вдова желала обратить на устройство в Сызрани женской иноческой обители, о чем усердно хлопотала, - так написано в очерке иеромонаха Вознесенского монастыря Аполлинария, изданном в 1878 году в пензенской типографии. - По преклонности лет (ей шел 65 год) и по слабости здоровья она не могла сама дать устройству обители желаемый и быстрый ход. Для этого нужен был энергичный человек. Промысел Божий указал на монахиню Марию, которая была переведена сюда из Пензенского Троицкого монастыря. Она сумела внушить и к себе, и к монастырю расположение в благотворительных людях из разных мест и сословий. Своею примерной жизнью она обратила на обитель внимание августейшего дома. Государь император Александр Николаевич и государыня императрица Мария Александровна выражали ей милостивейшее внимание, а к обители - щедросочувствие”.
Вчитываешься в эти строчки, и перед глазами, как изображение на фотобумаге, проявляются стены монастырских храмов: во имя Божией Матери Всех Скорбящих Радость, Рождества Пресвятой Богородицы, Сретения Господня... Церковная утварь в них отличалась не богатством, а изумительным вкусом и изяществом работы. Императрица пожаловала в дар новой обители “ризу и стихарь из отличного атласа, резедоваго цвета (бело-зеленого — прим. авт.), расшитые золотом и шелками”.
Из святынь в обители были “частицы мощей в напрестольном серебряном кресте и ковчеге святых отцов наших: Евфимия Великаго, Петра Афонскаго, Кассиана Римлянина, св. муч. Трофима и св. мироносицы Марии Магдалины. А также образ скорбящей Божией Матери высокой греческой живописи в серебряной ризе, украшенный разноцветными каменьями и др.”. На высокой звоннице (32 метра!) было 12 колоколов. Главный из них весил более полутора тонн. Монахини жили в неутомимых трудах во славу Божию: занимались шитьем священных облачений и одежд, церковной иконописью, украшением образов (в том числе фольгой и речным жемчугом), вышивали гладью, пряли лен, пекли хлеб, работали на гумне, в поле, лесах и лугах (обители принадлежали три участка общей площадью 450 десятин).
По сведениям актовой книги Сретенской обители от 1876 г., ее штат насчитывал 139 человек, включая игуменью, казначею, монахинь, рясофорных послушниц, богадельных. Ежегодный доход здесь составлял до 2650 рублей.
“Сретенский монастырь в скором времени так пополнился и округлился, что сравнялся с прочими двумя женскими монастырями Симбирской епархии - Симбирским Спасским и Алатырским Киево-Николаевским”, - говорится в том же очерке иеромонаха Аполлинария.

Каков же был порядок жизни в обители? Устав - довольно строг. Его свод (по аналогии с “Правилами для женских православных общежитий Арзамасского, Ардатовского, Зеленогорского и Дивеевского, в Нижегородской епархии находящихся”) определился еще в те времена, когда Сретенский женский монастырь являлся общиной.
“Все живущие в общине должны иметь совершенно во всем послушание к начальнице. Кроме служб церковных, отправлять каждодневно утреннее и вечернее правило. Рукоделие для сестер предоставляется таким, каким они занимались доселе, смотря по способностям и приобретенному навыку. Из своих изделий ничего нельзя дарить или продавать. Живущим в обители сестрам за ограду без крайней надобности и позволения начальницы выходить строго воспрещается. Посетителей из мужеского пола вход в келию не допускать, хотя бы кто был и близкий родственник”.
Для тех, кто нарушал устав, предусматривались меры исправления. Их насчитывалось несколько, согласно масштабу вины. “Совершившим предосудительные поступки начальница делает словесный выговор наедине или при духовном отце”. Если после этого сестра не вставала на путь добродетели, к ней применялись более суровые методы. Например, “обличение при всех общежительницах, поставление на поклоны во время трапезы, лишение общей трапезы до вечера”. Коли и это не действовало на нарушительницу порядка, ее следовало немедленно “исключить из общины во пресечение соблазна для других”.
Душой монастыря, безусловно, была игуменья Мария. Такое имя Лидия Никитина получила в 1857 году, когда совершили ее постриг в мантию. Спустя два года она была возведена в сан игуменьи. Начинался же ее иноческий путь длиной 46 лет в 1832 году в Нижегородском Крестовоздвиженском монастыре. Побывала в обителях Тамбовской, Пензенской, Симбирской епархий. Однако венцом ее духовных трудов и подвижничества, безусловно, стал Сызранский Сретенский монастырь.
В 1864 году монахиня Всемилостивейше была награждена наперсным крестом, а вскоре получила благодарность Его Императорского Величества за поднесение иконы в память избавления Его от угрожавшей опасности. Впрочем, не ради наград жила и трудилась игуменья Мария, оставившая после себя добрую память, а самое главное - жизнеспособную, развивающуюся обитель.
Однако игуменья Мария стала примером не только в том, как добродетельно прожить жизнь, но и в том, как достойно встретить смерть. За 2,5 месяца до кончины она привела монастырские дела в порядок, заблаговременно устроила и место своего погребения - под церковью малого каменного храма.
“Огнь жизни начинал угасать в сердце ея, подобно светильнику, медленно угасающему при оскудении елея, - написано в очерке иеромонаха Вознесенского монастыря Аполлинария. - Болезни ея усиливались. Старица (на тот момент ей было 77 лет - прим. авт.) слушала все службы через окно келии. Во время благовеста на вечернее богослужение она испустила последний тихий вздох и, умирая, сама закрыла глаза”. Вот так 11 марта 1877 года ушла в мир иной “подвигом добрым подвизавшаяся, исполнивши дни свои делами живой веры, благочестия и трудов”.
Сретенский монастырь был закрыт в 1923 году. Инвентарь сдали в музей местного края. А вскоре от обители не осталось и камня на камне...
Елена ЛЕНКОВА
При написании материала использованы
фонды Сызранского филиала ЦГАСО.

Фото взято с сайта "Галерея Старой Сызрани"

Сретенский монастырь
В северно-восточной части г. Сызрани, в самом центре города, к началу 90-х годов XX века, вырос густонаселенный жилой массив, за границы которого условно можно взять нынешние улицы: Советскую, Карла Маркса. Володарского и переулок Некрасовский. Здесь за последние десятилетия появилось немало жилых многоэтажек, других зданий. Но еще 60 с небольшим лет назад значительную площадь на этом месте занимал женский Сретенский монастырь.
Строиться он начал в 1856 году, по инициативе Татьяны Степановны Извощиковой. После смерти супруга эта бездетная женщина долго и усердно хлопотала о позволении устроить в Сызрани женскую иноческую обитель и, в конце концов, добилась желаемого – в 1856 г. Священный Синод дал такое позволение.
На строительство монастыря Извощикова пожертвовала 900 рублей и в вечную собственность монастыря – половину доходов от своей мукомольной мельницы на реке Крымзе. Выбрав место в центре города, Татьяна Степановна купила землю под постройки размером 120 на 60 сажень с фруктовым садом. Однако преклонный возраст не позволил ей окончательно устроить обитель.
Дальнейшая судьба женского Сретенского монастыря, начиная с 1857 года, была неразрывно связана с именем ее первой настоятельницы игуменьи Марии, подробный рассказ о которой пойдет в отдельной главе этой книги. Именно под ее руководством был построен и освящен первый, деревянный, храм монастыря во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость».
В 1862 г. в монастыре был устроен и освящен каменный храм во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Он имел два придела, пять глав с готической колокольней над папертью. Купола, главы и колокольня вскоре были покрыты белым листовым железом. Привлекали внимание яркие позолоченные кресты, красивый пятиярусный иконостас с позолоченной резьбою.
В 1971 г. на левой стороне монастыря, в углу ограды, был построен еще один каменный теплый храм во имя Сретения Господня. Как и Рождественский, он имел пять глав, которые вместе с куполами были покрыты белым листовым железом, а на них – железные позолоченные кресты. Кроме того, под Сретенским храмом. В нижнем этаже, был устроен еще один небольшой храм во имя Святителя Тихона Задонского.
Колокольня монастыря, устроенная примерно в середине 70-х годов, имела высоту 15 сажень. В ней было 12 колоколов, главный из которых весил 104 пуда 3 фунта (1665 кг). На нем была надпись в три пояса, гласившая: «Сей колокол вылит в царствование Государя Императора Александра Второго, Императрицы Марии Александровны, при Преосвященном епископе Симбирском и Сызранском Феоктисте, при первой строительнице и основательнице сей обители Сызранского Сретенского девичьего монастыря игуменьи Марии усердием и старанием сызранского купца Михаила Дмитриевича Сысуева 1875 года, июня 8 дня. Лит в Ярославле в заводе потомственного почетного гражданина первой гильдии купца Порфирия Ивановича Оловянникова, 104 пуда 3 фунта».
Ризница и утварь церковная в монастыре не отличались богатством, но были замечательны вкусом и изяществом работы. На всем, как было сказано в хронике, «лежит печать горячей любви к Богу…». Как недавно существующий, монастырь не имел замечательных древностей или редкостей, однако долгое время хранил несколько святынь, почитаемых молящимися.
В частности, это был образ Скорбящей Божией Матери греческой живописи, украшенный дорогими каменьями. А также наперстный перламутровый крест в серебряной позолоченной оправе. Он был прислан в дар из Москвы с надписью: «Сей Святой Крест пожаловать изволил 1859 г. декабря 4 Высокопреосвященный Филарет, митрополит Московский, в благословение Сызранскому Сретенскому монастырю». Где находятся эта и другие святыни монастыря в настоящее время, пока неизвестно…
Примерно в 1876 г. игуменья Мария скончалась. А жизнь Сретенского монастыря шла дальше. Продолжила начатое дело игуменья Арсения, которая, видимо, возглавляла обитель до самого ее закрытия. Многими хорошими делами славились монахини. Они, например, сами писали иконы. Были отличными белошвейками и, по воспоминаниям старых людей, «едва ли не всю Сызрань обшивали». Сами пекли хлеб в хорошо оборудованной монастырской пекарне на 40 хлебов.
В 1902 г. подробная статья о монастыре была напечатана в «Симбирских епархиальных ведомостях». Во время пожара 1906 г. монастырь сильно пострадал. Как было написано в вышеупомянутом издании 1 октября того же года, «одна монастырская церковь уцелела, на другой сгорел весь купол. На монастырских службах не стало ни крыш, ни окон – все сгорело, хотя монастырь и был отделен от соседних построек каменной стеной…».
Восстановлено разрушенное было очень быстро, и уже на старинных открытках, датированных 1909 годом, можно увидеть обитель в прежнем ее виде… Вскоре после Октябрьской революции Сретенский монастырь, несмотря на многочисленные протесты верующих, был закрыт.
«Совещанием УОНО, - писала газета «Красный Октябрь» 13 января 1923 г., - решено открыть трудовую детскую колонию с мастерскими. С монастырем заключен договор на переселение его в мужской монастырь. Колония имеет республиканское значение…». А 26 апреля того же года «Красный Октябрь» сообщил, что решение УОНО выполняется: «Монашки стали перебираться из своего монастыря в Вознесенский…» (вскоре они были изгнаны и оттуда).
В конце 20-х годов. После расформирования трудовой детской колонии, местные власти решили окончательно разрушить Сретенский монастырь. На месте снесенных храмов и других зданий обители тут же строились жилые дома. В общем, делалось всё, чтобы стереть этот замечательный монастырь из людской памяти…
Долго еще не могли примириться монахини (те из них, кто избежал репрессий) с потерей своей обители: селились поблизости, по-прежнему славились среди сызранцев милосердием и добродетелью. В годы Великой Отечественной войны многие из них работали в госпиталях нашего города, усердно ухаживали за тяжелобольными…
«Ничто не напоминает сегодня о том, - писала газета «Красный Октябрь» в марте 1990 г., - что здесь был женский Сретенский монастырь. Но сызранцы должны знать о нем. Ведь это история их родного города…»
Отметим также, что сейчас, в конце XX века, пока не ведутся разговоры о восстановлении в г. Сызрани женского монастыря (естественно, в другом месте). А между тем, по сведениям, имеющимся у авторов этой книги, и сегодня некоторые женщины нашего города православного вероисповедания придерживаются так называемого черничества – своеобразного монашества. Не выйдя по каким-либо причинам замуж (или же овдовев), они являются черничками, келейницами, Христовыми невестами.
Опоэтизированный образ этих женщин воспроизведен еще на полотнах великого русского художника М.Н. Нестерова «На горах», «Христова невеста» и др. Источниками существования сызранских черничек является плата от людей за обмывание и одевание покойников и чтение Псалтири по ним, за лечение больных травами и т.д.

Игуменья Мария
Рассказывая во второй главе нашей книги о женском Сретенском монастыре, мы уже упомянули о том, что около 20 лет его успешно возглавляла первая настоятельница обители игуменья Мария. Прежде чем повести о ней дальнейший, более подробный разговор, необходимо сделать небольшой экскурс в историю Русской Православной Церкви.
В ней искони существует почитание святых – их около 1500. Так, в 1988 г. были канонизированы такие известные деятели как полководец Дмитрий Донской, иконописец Андрей Рублёв, философ-гуманист Максим Грек. Среди канонизированных святых нет наших земляков. А между тем, еще в начале XX века среди православных рассматривался вопрос о канонизации игуменьи Марии.
Сделать это, согласно традициям Русской Православной Церкви, никогда не поздно, а потому мы должны иметь представление о ее жизни.
В 1878 г. в Пензе вышел в свет «Краткий очерк о почившей игуменье Марии и об устроение ею Сызранского Сретенского девичьего монастыря Симбирской епархии». Эту книгу (изданную, вероятно, небольшим тиражом) написал известный церковный историк и богослов иеромонах Аполинарий. К сожалению, несмотря на все усилия, ее не удалось найти автором настоящего исследования (хотя, конечно, хочется верить, что хотя бы один экземпляр этой книги сохранился до наших дней). Поэтому сведения наши пока отрывочны, лишь схематично представляющие игуменью Марию.
Чем же стала известна эта женщина, год рождения которой нам, к сожалению, неизвестен? Приняв в 1857 г. руководство монастырем от Т.С. Извощиковой, она прославилась в обители своей энергичностью и деловитостью, высокими нравственными качествами, чудодейственным даром излечивать людей от болезней и приводить их к Богу. При ней монастырь стал в России не менее известным, чем, скажем, Спасский в Симбирске или Киево-Николаевский в Алатыре.
…Вскоре весть о добродетельной сызранской игуменье Марии дошла до императорской семьи. Долгое время в монастыре хранились рескрипты на ее имя, полученные от Александра II и Марии Александровны. И переписка эта доставляла огромное наслаждение обеим сторонам. В 1860 г. тезка игуменьи Марии, императрица Мария Александровна, в благодарность за ее дела пожаловала в дар новой обители ризу и стихарь, со всеми принадлежностями для совершения Литургии, из отличного атласа, расшитого золотом и шелком.
При игуменье Марии были построены все храмы, имевшиеся в монастыре. Всегда и во всем монахини стремились брать с нее пример, она была духовной наставницей каждой из них… Примерно в 1876 г. игуменья Мария скончалась. Перед смертью она попросила сестер не погребать ее в землю, т.к. была уверена в том, что ее бренное тело, наполненное святой благодатью, не будет разлагаться…
И с тех пор, вплоть до окончательного закрытия Сретенского монастыря, матушка Мария стала объектом постоянного поклонения монахинь и других прихожан Сретенского монастыря. С сокровенным обращением к ее нетленному праху они всегда связывали упрочение своей веры в Бога, избавление от личных напастей. И желания эти, судя по воспоминаниям верующих людей, исполнялись…
Это паломничество продолжалось и в первые годы после Октябрьской революции, с чем столкнулся и коллектив детской трудовой колонии, вытеснивший монахинь из монастыря в 1923 г. Бывший директор колонии М.А. Гусев в своих воспоминаниях, опубликованных газетой «Красный Октябрь» в марте 1990 г. сообщил, в частности, следующее:
«… Однажды, в августе 1926 года, когда я утром пришел на работу, ко мне обратилась наша уборщица:
- Михаил Алексеевич, - сказала она, - странные вещи в детдоме творятся! Уже не раз видела, что когда женщины из округи идут молиться в летнюю монастырскую церковь (в то время это еще дозволялось), то останавливаются возле алтаря и, глядя в окошко, осеняют себя крестным знамением. Кому, спрашивается, они там поклоняются?
Для ответа на этот вопрос в Сызранском горсовете была создана специальная комиссия, в которую, кроме меня, вошли завхоз детдома Татаринов, судмедэксперт Браунфельд и другие товарищи. Мы сразу уяснили, что искать предмет поклонения женщин надо в церковном подвале, куда и вело окошко возле алтаря. Взяли ключи, спустились в подвал. Там, в центре, сразу же увидели потайной люк, возле которого в беспорядке лежали каменные плиты.
Видимо, еще до нас здесь побывали мои воспитанники, которые любили побаловаться в церкви. По их следам мы опускались в подвальное помещение, зажгли свечи и… наткнулись на гроб. Верхняя крышка уже была оторвана хулиганами, и члены комиссии сразу же увидели хорошо сохранившееся тело игуменьи Марии в черной одежде…
Своим исследованием судмедэксперт Браунфельд определил, что тело было хорошо забальзамировано и потому не стало разлагаться. Наша комиссия выяснила, что необычный вид похорон игуменьи был связан с дельнейшим желанием местных попов причислить ее к «лику святых»…»
Что можно сказать по этому поводу? Судмедэксперт Браунфельд явно покривил душой, когда говорил о том, что «тело было хорошо забальзамировано». Этот способ еще не применяли в России конца девятнадцатого века, да и вряд ли он мог быть уместен по отношению к сызранской игуменье Марии.
Другое дело, что, не являясь человеком православного вероисповедания, этот судмедэксперт не мог даже и предположить, что тело Марии осталось нетленным благодаря ее наполненности святой благодатью, для поучения верующих… По решению горсоветовской комиссии, Марию в спешке захоронили на кладбище Всехсвятской церкви, исчезнувшем в лица земли под ножами бульдозеров в 60-х годах. И вряд ли теперь можно разыскать ее тело…
А вот память об игуменье Марии среди верующих сызранцев сохранилась. И вполне возможно, что когда-нибудь Русская Православная Церковь ее все-таки канонизирует. Во всяком случае, все основания для этого имеются…

Александр МОЛЧАНОВ